На всех театральных площадках города уже вовсю идут елки, и только в театре Драмы праздник в преддверии Нового года решили устроить не детям, а взрослым. «Отцы и дети. Роман» - вот так классически и со вкусом названа новая постановка, материалом для которой послужила инсценировка Адольфа Шапиро, а на сцене ее воплотил режиссер Борис Голубицкий - лауреат тургеневских премий и художественный руководитель тургеневского театра на родине писателя.
Кажется, все звезды сошлись. Но что насторожило? Обычно перед премьерой у нас дается кратенький анонс, а все газетные публикации, именуемые рецензиями, выходят уже после спектакля. В этот раз традиции были нарушены. Случайно ли, но еще до выхода спектакля во всех наиболее известных газетах вышли статьи о предстоящем спектакле с фрагментами интервью режиссера и исполнителя главной роли, которые, если не выдали экспликацию спектакля, то во многом раскрыли замыслы и рассказали зрителю о том, что хотят сделать. Возник ряд вопросов. Что это - новый пиар-ход театра? Последуют ли статьи в данных изданиях после выхода спектакля, или они уже сыграли свою роль в его жизни? Повлияют ли откровения создателей на зрительское восприятие? Да и вообще взяла себе на заметку отследить результат такого рекламного новшества на собственных ощущениях. Результат, правда, оказался практически нулевой, как только пришла в зал – совершенно забыла все то, что читала в статьях и воспринимала «с чистого листа». Но это все лирическое, а быть может, просто придирчивое отступление.
Огромное пространство сцены, зеленоватый задник с прозрачными тюлями в мелких будто листочках по низу, который под разным освещением становится то спокойно-желтоватым, то огненным, то ярко-изумрудным, то темно-бархатным. Передвижные пеналы-беседки с распахивающимися дверями и огромная полусфера, увитые плющом и трансформирующиеся в разные композиции, создающие ощущения то громоздкости, то воздушности, то торжественности, то простоты. Разнородная музыка и довольно роскошные, особенно у прекрасной половины, костюмы.
В инсценировке практически без купюр воспроизведен сюжет романа, сохранены все ключевые события и фразы, а вот «неозвученные» биографии читаются плохо. Быть может, поэтому в Павле Петровиче Кирсанове (А.Сучков) видится больше пафоса и суетливости, нежели аристократизма, упрямства, нежели убеждений, а споры Базарова (А Деменев) и Кирсанова, зачастую назойливо-длинные, уходят просто в слова, затягивая действие. Пожалуй, это более всего не понравилось в спектакле, ведь если Базаров не имеет оппозиции, тем меньше интереса вызывают его неординарные взгляды и сам он, как личность, хотя вот эта точно найденная ненапористость и внешняя небрежность персонажа, скрывающая, будто скорлупа, внутренние противоречия и борьбу с возникающими чувствами, ой, как хороша! На фоне этого неслучайная приписка «роман» названию спектакля гораздо больше интригует именно любовными линиями, нежели отражает конфликт поколений первоисточника. Поэтому, в отличие от мужских споров, сцены с женскими персонажами куда оживленнее. Великолепна красавица-Фенечка, в исполнении Людмилы Штепановой – простая и женственная, скромная, но гордая своим материнством, к которой и Базаров не скрывает не только мужского интереса, но и не присущей ему внутренней нежности. Сцены с эмансипированной Кукшиной решены в сатирическом ключе, хотя разные исполнительницы данной роли по-разному трактуют этот образ. У Натальи Кузнецовой Кукшина – русская предвестница Клары Цеткин, у Вероники Блохиной – нещадная карикатура на женщину, которая пусть не внешностью, так хоть неординарностью хочет обратить на себя внимание мужчин. Но центральный женский персонаж, конечно, Анна Одинцова (Е.Туркова). Под «Донну Анну» (музыка С.Курехина из к/ф «Господин оформитель») входит она - верх творения для окружающих, однако, атмосфера торжественного мистицизма создается скорее за счет хореографии в пластических воплощениях, точно из мюзикла, Ситникова (А.Штепанов) и Кукшиной, сама же актриса идет всецело вразрез с будто чуждой ей музыкой губернаторского бала. Зато у себя в имении она полностью в ритме музыки и порой сомневаешься, кто чье эхо. И несмотря на то, что голосовые интонации довольно предсказуемы, но это, пожалуй, самая драматическая роль актрисы, которую привыкла видеть исключительно в характерных ролях. Как мужское и женское начало, Базаров и Одинцова притягивают друг друга, как две не признающие авторитетов и не способные оказаться в чьей-то власти личности отталкивают друг друга, мучаясь, ища предлоги и осознавая бессмысленность происходящего.
И если Анна, хоть и не лишенная самолюбования – персонаж яркий, но глубокий, то Катя Одинцова больше напоминает куклу с витрины, только у Д. Королевой эта кукла получилась заводная, а у А.Сучковой оживающая, вот и Аркадий (В.Ометов) ей под стать – фигура вполне себе марионеточная. Из мужских ролей выделила бы в первую очередь старика-Базарова в исполнении Валерия Никитина, а также неожиданного, экспрессивного и внутренне шарнирного Ситникова в исполнении Александра Штепанова.
Одной из довольно эффектных сцен в спектакле является сцена дуэли Евгения Базарова и Павла Петровича, правда, больше за счет внешних эффектов: нависший над дуэлянтами огромный купол, выпуклой стороной к зрителю с небольшой амплитудой резко и мерно приближается и удаляется, будто пульсирующее сердце в багряных лучах прожекторов. Вообще, сцены, сопровождающиеся играми света и музыкой, проходят гораздо ярче и живее, нежели когда внимание держится лишь на актерской игре – это сигнал о недоработках психологической стороны спектакля.
И все же нельзя не признать, что новый спектакль – это удача театра, детали подкорректируются временем, уже между сдачей и премьерой разница была огромная, затянутые сцены станут динамичнее и более психологически наполненными. Но и сейчас он уже вызывает споры, а по большей части восхищения, не оставляет публику равнодушной. «Роман» зрителя и спектакля уже начался, хочется пожелать, чтобы он продлился долго и имел счастливое завершение
Елена ШМЕЛЕВА
