Слово «страсть» многозначно. Им обозначают и жгучее чувственное влечение, и муки высшего искупления, и ужас. Все вместе эти импульсы питают сильный эмоциональный ток нового спектакля Нижегородского академического театра драмы «Остров грехов». Его режиссер-постановщик Искандэр Сакаев обозначил жанр действа как «мистерия страсти».

Еще в разгар работы над своим прочтением давней драмы Уго Бетти он объяснял журналистам, что хочет уйти от бытовой конкретики, трансформируя историю запутанных, болезненных отношений героев в символическую и вневременную. В значительной степени это удалось. Прежде всего потому, что такому подходу не сопротивляется сам материал. Один из крупнейших драматургов Италии первой половины ХХ века создал свою самую знаменитую пьесу «Козий остров» в ту пору, когда тема трагического бессилия человека перед абсурдностью бытия и власти темного, бессознательного была внове. Откровения Кафки, Фрейда будоражили, эпатировали. Сегодня это уже стало частью современного понимания мироустройства, общекультурных представлений о его противоречивых законах. Стало быть, самое время отнестись к зловещим прозрениям минувшего столетия как символу утвердившейся веры в непостижимую укоренность зла. Вот откуда мистерия, вот почему ритуальные мотивы стали ключевыми в образной системе нового спектакля.

… Забытый Богом остров, где царствуют солнце, ветер и козы. Три женщины разного возраста, связанные узами родства и цепями общей доли, отнюдь не владычицы этого мирка. Они его рабыни. Появление Анджело, знавшего покойного мужа хозяйки дома Агаты, кажется им счастливым освобождением от мук одиночества, нереализованности, отупляющей рутины. Но ангел оказывается вовсе не белым. Успешно искушая одну за другой Агату, Пию, Сильвию, он превращается в дуче, властного вождя их крошечного сообщества. Рабовладельцем, еще более беспощадным, чем иссушающая реальность Козьего острова. Страсти в доме накаляются до предела. А женщина на грани нервного срыва способна на многое. И Анджело, случайно оказавшись в глубоком колодце без веревки, вдруг понимает: там его оставят навсегда. Но как же будут жить дальше с грузом такой вины они, принесшие эту, вроде необходимую, жертву? Словно играет отходную бряканье бубенчиков коз. Они могли бы многое поведать о низких желаниях и крови искупительного заклания…

Четыре персонажа спектакля имеют четыре метафорические тени в козьем мире. Придуманный режиссером пластический комментарий животных-масок вырастает в сквозной символ спектакля. От него веет древним, первородным. Мифологические, сказочные, библейские ассоциации призваны воскресить в сознании зрителей эти блеющие персонажи, истинные хозяева острова. Неужели низменная мощь, которую они олицетворяют, и управляет нашим миром?

В спектакле «Остров грехов» нет прямого исчерпывающего ответа. Агата, чье имя переводится с греческого как «добрая», выпроваживает дочь и невестку из дома, вроде бы оберегая их, самых близких и наиболее хрупких. Это она решила покончить с Анджело, ей искупать грех убийства. Но, может, вовсе не доброта руководит хозяйкой? Избавившись от соперниц, хочет она ощутить себя владычицей судьбы умирающего пленника? Ведь колодец, в котором все они оказались, похоже, не имеет дна…

Спектакль тоже получился не мелким, с философскими и образными подтекстами, с неоднозначным и психологически напряженным взаимодействием героев. Признаюсь, удивил меня Алексей Хореняк (Анджело). Впервые вижу его в роли искусителя. И как небанально актер решает банальную задачу обольщения! На какой тонкой грани вкрадчивого обаяния и жестокости, эротизма и лукавой мудрости виртуозно балансирует! За такое открытие новых возможностей знакомого исполнителя уже стоит поблагодарить петербургского режиссера. А открытие не единственное. Светлана Кабайло тоже создала впечатляющий образ, энергетически мощный, убедительный в психологических оттенках. Поединок со злом и влюбленность в него — трагичная участь ее Агаты. Той женщины, которую «дьявол ждет в ночи», потому что тоска по страсти давно обвенчала ее со смертью.

Пожалуй, можно упрекнуть спектакль за некоторую эксплуатацию истеричных нот. Но все же он оставляет впечатление произведения цельного и содержательного, обладающего собственной сценической магией. Неординарная задача потребовала от наших актеров новых выразительных средств, и они оказались готовы их воспринять, органично воплотить. Зал вовлекается в творимую на подмостках мистерию. И проникается думами о глубинах человеческого сердца, которое может быть, как колодец на Козьем острове, то источником живительной влаги, то бездонным кладезем зла. И столько печали в этом знании…

Ирина Мухина

Фото Николая Бравилова

Версия для слабовидящих