— В начале апреля состоятся обменные гастроли академического театра драмы им. Горького и московского театра «Содружество актеров Таганки», которые уже стали традицией. С чего началась эта дружба?

— Дружба началась с нашего желания познакомиться с нижегородским театром драмы. По-моему, это один из лучших русских драматических театров. А заодно мы решили попытаться показать нижегородской публике то, что мы наработали за время нашего государственного одиночества, когда нас никто не финансировал, и мы в режиме самовыживания работали 16 лет. Я думаю, в эти тяжелые годы нам помогло выжить товарищество — наш театр ведь не случайно называется «Содружество актеров Таганки», — а также профессионализм и высокая квалификация труппы. И отчасти, конечно, нам помогли друзья — такие, как нижегородский театр драмы, который согласился принять нас на гастроли впервые много лет назад.

— Как вы отбираете пьесы, которые собираетесь показать на гастролях? Почему именно они входят в репертуар?

— С одной стороны, это всегда что-то новое для нижегородской публики, с другой стороны — это, с точки зрения прагматизма, не очень тяжелые по технологичности спектакли. Например, мы хотели привезти мой последний премьерный спектакль «Арена жизни» по Салтыкову-Щедрину, но он до такой степени технически сложен, что мы, посмотрев на механизмы и приспособления нижегородской сцены, отказались от этой идеи… Тем не менее, в репертуаре есть кое-что новое для нижегородской публики: это, в частности, «Мисс и мафия» — пьеса Надежды Птушкиной, это «Чао» — спектакль нашего молодого режиссера Артема Тынкасова, это детский спектакль «Приключения Львенка», это спектакль о Сергее Есенине «Исповедь хулигана». И, поскольку в прошлый раз публике очень понравился спектакль «Высоцкий Владимир Семенович», мы привезли его повторно, но в обновленном составе.

— Как вы относитесь к молодежи, которая приходит работать в театр, к молодым режиссерам?

— Наш театр открыт для молодежи. Три четверти труппы — это молодые люди, приходящие со студенческой скамьи — из Щепкинского училища, из ГИТИСа, из Щукинского училища. Они знают, что они приходят на очень низкие зарплаты — я их сразу об этом предупреждаю, но они говорят, что они идут сюда не за деньгами. Значит, они приходят за смысловой, содержательной составляющей, которая присуща нашему театру. Вера в будущее, стойкость, мужество, непоколебимая вера в свой народ, в то, что какие бы тяготы он не испытывал, он все выдюжит, чтобы подарить другим поколениям надежду на лучшее будущее, — этим продиктован весь наш репертуар.

Что касается молодых режиссеров, то у нас сейчас в запуске находятся пять спектаклей, которые делает молодежь нашего театра. Это, можно сказать, кузница молодой режиссуры. Это и Владимир Завикторин, и Мария Федосова, и Екатерина Королева, и Наталья Старкова, и Данила Перов… Я никому ничего не запрещаю и говорю: «Хотите попробовать — пробуйте». У нас в театре две площадки. Молодежь начинает пробовать, как правило, с малой площадки. Если получается то, что достойно расширенной зрительской аудитории, я им даю возможность перейти на большую сцену.

— Одно время говорили, что театр теряет зрителя, люди смотрят сериалы и не хотят идти в театр. Как дело обстоит сейчас?

— Такое действительно было в 90-е годы, когда люди потеряли веру в содержательность и духовность театра. Кроме того, люди тогда потеряли все свои сбережения и обнищали, и им даже наши самые низкие расценки на места казались непосильными. Мы и сейчас остаемся театром, у которого едва ли не самые низкие цены на билеты в Москве — от 250 до 1000 рублей. И, тем не менее, нам удалось за 18 лет нашей деятельности проторить сначала тропку, потом тропинку, потом дорожку, потом дорогу, а теперь уже целый путь для нашего зрителя, который ежедневно почти полностью заполняет наш зал.

— Как Вы считаете, с чем связано то, что люди снова стали ходить в театр?

— Люди стали думать — о том, что их окружает, об обстоятельствах жизни, о судьбе государства, о судьбе своих близких. Стали надеяться и мечтать. И это хорошо.

— Вы говорите, что к вам охотно идут молодые актеры и молодые режиссеры. А молодые зрители? Чем вы можете привлечь их?

— У нас есть два спектакля, на которых, как правило, аудитория молодежная. Один из этих спектаклей называется «Афган» — это инсценировка моя и моей жены актрисы Жанны Болотовой, основанная на письмах мальчиков, которые писали матерям из Афганистана и там погибли. Пронизывающая пьеса, которая не оставляет равнодушным никого… Второй спектакль — «Четыре тоста за Победу» — композиция, построенная на стихах и песнях военных лет и посвященная нашим отцам и дедам, которые защищали нас в 1941–1945 годах. И здесь тоже собирается публика молодая и, как правило, самая аншлаговая.

— Чем вы можете объяснить такой интерес молодежи к теме войны, к теме Победы?

— Думаю, отчасти это объясняется появлением большого количества искаженной информации, которая несправедливо и неточно отражает наше прошлое. Люди хотят знать правду и хотят гордиться своим прошлым. И театр дает им эту возможность.