В 90-ых годах театр драмы так сильно откатился поближе к плинтусу, что разглядеть в те времена на его сцене какой-либо внятный спектакль или просто актерскую удачу было невероятно сложно. И вдруг в афише появился П.Гладилин, и вдруг рядом, по крайней мере, с двумя хорошими актерскими работами я заметил исполнителя (каюсь, много, хотя бы для самого себя, никак не отмеченного) с такой живой органикой и обаянием, что, не побоюсь этого слова, возликовал. Самое удивительное, что с этим чувством ликования и сопереживания я уже потом не расставался никогда, видя на сцене Артура Деменева.
Есть артисты, на весь облик которых время ставит особую печать. Потом, после гладилинского спектакля, я догадался, что у Артура была ничем не прикрытая схожесть, ну, как бы это сказать, с человеком сегодняшней толпы. Увидев его в ней, вряд ли бы нашелся кто-то, кто смог догадаться и определить, что это артист. Артур Деменев словно катил в общей струе времени на своем любимом мотоцикле, потом неведомо как оказывался на сцене. И здесь, среди то уверенно, то похуже играющих коллег, был отличим. Отличим тем, что ему вроде бы и играть ничего не надо было, просто оставаться самим собой, тем парнем с мотоцикла, из толпы, что окружают нас бессчетно, что, собственно, мы и есть…
Хотя, конечно, механизм актерского включения у А.Деменева работал сложнее - он владел техникой актерского лицедейства, но нам-то, зрителям, интереснее была та особенная подлинность, документальность что ли его героев. В ней заключалась, похоже, маленькая тайна его актерского существа, притягательной и сулившей в будущем для зрителей немало новых эмоций.
Так все потом и случилось.
Артур Деменев в последние сезоны расширял и расширял свое влияние на зрителей. Их сочувственную и влюбленную реакцию. Были коллеги и многие зрители, кто расположенно называл его Артурчиком. Он перешагивал границы и оказывался уже среди актерской элиты Нижнего. Судьба на актерском поприще сулила ему не просто успех, а признание, но оказалась такой трагичной и несправедливой в нечто большем, чем профессия… Больно вспоминать, писать…
А был легкий, сразу покоривший своим обаянием Базаров из «Отцов и детей». Еще один тип из реки по имени «Мы», потому что оказывался, как сегодня многие из нас, несносным пофигистом. Хотя А.Деменев так выстраивал роль, что к концу спектакля главным оказывался не пофигизм героя, а тот край души, где доброта и любовь всё равно были главными.
В Базарове артист почувствовал дыхание, энергетическое наполнение, что называется, главной роли. И ни на минуту не сфальшивил в ведении именно такой роли. По-моему, он чувствовал, что в трудных перипетиях уже не малой своей жизни в театре, он всё увереннее обретал себя. Он мог работать в разных октавах репертуара. В детской истории «Мурли» - еще один наш человек - простоватый, добродушный Тиббе, который находит фантастическую свою любовь. В «Одноклассниках» вообще актерский нонсенс - чуть живой человек в инвалидной коляске два с половиной часа на сцене. Но персонаж А.Деменева, как магнит, собирает на себя внимание действующих лиц, и А.Деменев не просто присутствовал на сцене - он беззвучно вел роль, это требовало усилий и сосредоточенности…
Артур Деменев, казалось, нашел ключ к своей актерской судьбе…
Но как трагична жизнь! Наверное, каждый, кто прощался с Артуром, спрашивал себя: «За что?»
Ответа нет, как огромен Космос, можно только скорбеть и плакать.
Из апостола Павла: «…ибо каждый понесет своё бремя», «Носите бремена друг друга…»
Александр Асеевский