Решетки в мелкую сетку, высотой почти до потолка. Словно клетки для хищных зверей, они создают на сцене запутанный коридор. Телефонные трубки, свисающие на длинных шнурах, ждут разговора или тщетно мечтают об отдыхе на своем законном месте — рычаге телефона. Бледные обои непонятного грязно-зеленого цвета, простенькие абажуры, раскладушки… Всё это — декорации к спектаклю «Три романса о любви» в Нижегородском театре драмы.
Переиначивая старое
Поставил его московский режиссер Родион Овчинников. Вместе с главным художником театра Борисом Шляминым именно такой они представляют себе советскую действительность: неуютной, обшарпанной и населенной людьми, не умеющими любить. Песни Булата Окуджавы, Адриано Челентано, Шарля Азнавура и Эдит Пиаф призваны воссоздать музыкальные пристрастия советской эпохи.
В одно действие спектакля режиссер собрал три заезженные самодеятельными театрами страны произведения — пьесы «Любовь» Людмилы Петрушевской, «Пришел мужчина к женщине» Семёна Злотникова и рассказ «Рудольфио» Валентина Распутина. Причем сделал из них нечто свое, общее, объединенное идеей нелюбви, одиночества и непонятости. Прерванный разговор, недосказанная фраза, невысказанное чувство кричат, в прямом и переносном смысле, в каждой из историй.
Скрытые чувства
Света с Толей (Мария Мельникова и Валентин Ометов), придя из ЗАГСа, разговаривают о пустяках, не решаясь объясниться, и взрываются. Толя излишне часто и неубедительно кричит, что не умеет любить, жена припоминает ему всех отвергших его девушек и убеждается, что женился он на ней просто потому, что она ему подходит. Истерики героев не совсем естественны. Создается впечатление, что актеры не очень-то верят в то, что играют, хотя изо всех сил стараются поверить. Приход мамы (Тамара Кириллова) окончательно запутывает ситуацию, все существуют в своих собственных мирках и активно комкают финал. Непонятно, то ли молодые супруги осознали, что вместе им всё-таки капельку лучше, чем врозь, то ли просто сбегают в финале от неадекватной мамаши.
Куда более весело истерит Дина Федоровна (Вероника Блохина) в безнадежной битве за хоть какого-то мужчину. Все штампы про бигуди, выехавшие из зонта спицы, свисающие бирки от одежды, вино и конфеты присутствуют. Виктор Петрович (Юрий Котов) комикует по полной, веселя публику бешеной жестикуляцией и чередованием настроений. То неуклюжий и запуганный, то не в меру активный и предприимчивый, горячо произносящий монолог, то вообще заснувший на пике объяснений героини. В результате общих усилий фарс превращается в пошловатый гротеск, когда герои в очередной раз сверзаются с кровати. Зрителей этот дуэт явно веселит. Даже жаль, что история обрывается, не дойдя до финала: зал готов смеяться над парочкой и дальше.
Перемена времени
Более понятны терзания и колебания третьей пары — Рудольфа и Ио (Иван Старжинский и Анна Сучкова). Сегодня любовью 16-летней школьницы и 28-летнего мужчины, не любящего жену, никого не удивишь. Поэтому в зале и нет накала страстей, сопровождавшего инсценировки рассказа в советских постановках. Получилась обычная история, о которой герои, скорее всего, и сами не вспомнят через пару лет. Сыгранная с некоторой горячностью, она не производит яркого впечатления. На программке стоит: «Нашим родителям с благодарностью посвящается…» Интересно, что бы сказали родители (а для молодых артистов — бабушки-дедушки), чья любовь цвела в 60-80-е годы, после этого спектакля. Пожилая пара, выходя из театра, обмениваясь впечатлениями, назвала спектакль «поклепом на советскую действительность». На самом деле, какой-то совсем уж затюканной она здесь предстает.
Ольга Севрюгина
